В Россию пришли паводки

Невозможно определить, когда появились первые географические карты. Среди археологических находок на всех континентах можно увидеть примитивные рисунки на камнях, на костяных пластинках, на бересте, на дереве — это карты ближайших окрестностей. До нас дошли карты древних египтян и ассирийцев. В прошлом и нынешнем веках путешественники постоянно обращались к картографическому искусству туземного населения. Их карты оказали неоценимую услугу тем, кто открывал и наносил на карту мира неизведанные земли.

Французский путешественник Анри Дюверье в 1859 году побывал в центральной Сахаре, в районах, где жили туареги. Ему не удалось исследовать нагорье Ахаггар, и он нанес его на свою карту по данным, сообщенным ему шейхом Отханом, который из мокрого песка вылепил весь рельеф нагорья. О таких же рельефных картах туарегов говорят и другие источники.

Южные соседи туарегов — фульбе тоже прекрасно владели искусством картографии. Властитель Сокото султан Бело нарисовал на песке для английского майора Хью Клаппертона реку Кворра по всему ее течению, со всеми изгибами, поворотами, притоками и позволил перерисовать свою карту на бумагу. Французский путешественник Виктор Ларжо писал в 1876 году, что один фульбский кузнец начертил для него на песке схематическую карту от Триполи до Тимбукту (между этими точками разница в географической широте целых 16 градусов).

Профессор К. Уэйл в начале нашего века, переправляясь из поселка Линди к Массаси, получил от негра Песа Мбили примитивную карту своего пути. В правом нижнем углу был изображен Линди, в левом верхнем — Массаси. На карте были отмечены отдельные хижины и даже дом самого путешественника с его внутренним расположением. Эдвард Роберт Флегель показал вождю Абдулрахману карту части Африки — земли народа фульбе и соседних племен. Вождь вместе с одним из своих советников исправил эту карту, сделав чертеж на песке.

Когда в 1840—1843 годах английский географ Ч. Т. Бик изучал истоки Нила, он получил от жителя этих мест мусульманина Омара-ибн-Неджи несложную, маленькую карту бассейна реки Собат — притока Белого Нила.

Русский ученый Александр Федорович Миддендорф (1815—1894) утверждал, что большинство сибирских тунгусов умеют быстро начертить на песке или на снегу карту своих окрестностей.

Петр Алексеевич Кропоткин, русский революционер и географ, в 70-х годах XIX века, путешествуя по Забайкалью, ориентировался по карте, которую вырезал для него на бересте один тунгус.

Для замечательного русского географа, этнографа и антрополога Дмитрия Николаевича Анучина, когда он в 1906 году путешествовал по Сибири, карту района реки Енисей и ее притока, что ниже села Лебедева, начертил местный житель Шигал.

Направление течения Енисея он изобразил с помощью силуэта летящей в весеннем перелете утки, а юг — рисунком солнца как его символа. Сначала Шигал нарисовал солнце не точно на юге, но затем исправил свою ошибку. Лес он обозначил двумя пихтами. Анучин признал карту очень хорошей.

Сохранились свидетельства В. Иохельсона, который еще в конце IX века проводил географическое и этнографическое исследование района Колымы. Он получил от местных жителей две небольшие карты, сделанные на березовой коре. На картах была изображена Колыма с ее притоками Коркодон и Рассоха, а рядом с ними — селения и места охоты.

Когда Л. Штренберг путешествовал по Сахалину, его проводником был один нивх, который изготовил для него карту южной части Сахалина. Он начертил путь судна «Байкал» из станицы Корсаковской в Александровск и те выступы материка, мимо которых они плыли.

Особенно поражали путешественников своими картами австралийские аборигены. Там встречались племена, которые жили, пожалуй, на самой низкой ступени общественного развития, почти на уровне каменного века, и многие из этих людей умели нарисовать на камне или на куске древесной коры удивительно точный план окрестностей.

В Южной Австралии известны рисунки, выполненные на дубинках. Эти рисунки имеют значение собственнических и племенных символов, но, по сути дела, изображают ту область, в которой племя живет. Так, например, на рисунке, который здесь приведен, туземец изобразил рукав реки Брокен и болото в Новом Южном Уэллсе. Это карта той территории, которую занимает его племя,— между болотом и рекой.

Совсем иные и в высшей степени оригинальные карты создали жители Маршалловых островов и Полинезии — карты из палочек Туземцы пользовались ими в плавании между островами архипелага. Первое известие об этих картах привез в Европу немецкий консул Ф. Гернсгейм. В европейских коллекциях сейчас находится около 50 таких карт. Сделаны они из тонких палочек, расположенных в разных направлениях друг к другу, — прямо, под углом, а к ним приложены раковины или камешки. Все это соединено нитями из пальмовых волокон. Палочки показывают направление морских течений и наиболее удобные пути в мореплавании. Камешки или раковины изображают острова.

Августин Крамер, путешествуя по южной части Тихого океана в 1897—1899 годах, видел у одного из туземных вождей начерченную в тетради карту Маршалловых островов — по форме и очертаниям она напоминала палочковые карты.

Одно из первых известий о картах полинезийцев привез Джеймс Кук (1728—1779). Его проводником в плавании 1776 года был полинезийский вождь Тупайя. От природы сообразительный, Тупайя отлично знал Полинезию. По его сведениям была составлена карта района, находившегося между 130°—170° западной долготы и 7°—27° южной широты. Карта изображала территорию, равную 9 200 км2, и на ней было отмечено 80 островов. До нашего времени карта не сохранилась, но существуют две ее копии.

Очень интересные сведения оставили путешественники о картографических способностях эскимосов — как с севера Канады и Аляски, так и из Гренландии. Английский исследователь Арктики Уильям Эдуард Парри в 1821—1823 годах изучал район Гудзонова залива. Эскимоска Илиглюк сделала для него набросок, с помощью которого в июле 1822 года Парри открыл пролив между полуостровом Мелвилл и островом Баффина. Фредерику Вильяму Бичи эскимосы помогли в его путешествии Беринговым проливом в залив Коцебу: они начертили ему на земле карту, камнями обозначив горы, острова, а рыбацкие поселки — палочками, воткнутыми в землю.

В 1848—1859 годах английский капитан Фрэнсис Леопольд Мак-Клинток принимал участие в экспедиции по спасению полярника Джона Франклина. Ценные сведения сообщали Мак-Клинтоку эскимосы: нарисовали карты побережья залива Элио и других мест побережья, указали даже положение остовов обоих погибших судов Франклина. Мак-Клинток особенно высоко оценил карты, начерченные для него эскимосами А-Вах-Лахом и Ов-Ванг-Ноотом.

Начиная с 1883 года исследования в районе Гудзонова залива производил Ф. Боа. Многие эскимосы и эскимоски сделали для него различные наброски-карты. Самый интересный из них тот, который изображает острова Бехлера в Гудзоновом заливе. Острова нарисованы поразительно точно, изображение почти полностью совпадает с тогдашней картой британского морского флота.

Многие путешественники отмечали, что эскимосы, которые впервые в жизни брали в руки карандаш, могли очень точно и подробно изобразить очертания своего побережья. Необычайные способности эскимосов к ориентации описал и американский географ Буазе. В 1898 году эскимос Нуктан, житель Северной Гренландии, нарисовал ему карту залива Смита, обозначив на ней области с вечными ледниками и без них. Позднейшие данные показали, что это очень точный рисунок.

Датский этнолог Кай Биркетсмит рассказывает о картах совершенно особого рода. Это карты-рельефы, которые восточногренландские эскимосы вырезали из дерева. Одна из таких карт хранится в Национальном музее Копенгагена. Карта состоит из двух частей, не связанных друг с другом: в левой части изображено восточное побережье Гренландии, в правой, более узкой, — цепь островов, расположенных перед побережьем.

Канадский полярный исследователь Вильялмур Стефансон отметил такую интересную особенность в картах эскимосов: они изображают все, что считают для себя важным, например, причалы для лодок. А горы, тянущиеся вдоль побережья, для них неважны, они их и не изображают.