Природные стихии в творчестве русско-шведской поэтессы Регины Дериевой Текст научной статьи по специальности - Литература

Природные стихии в творчестве русско-шведской поэтессы Регины Дериевой Текст научной статьи по специальности « Литература. Литературоведение. Устное народное творчество » Аннотация научной статьи по литературе, литературоведению и устному народному творчеству, автор научной работы — Минеева Инна Николаевна. Статья посвящена творчеству неизвестной в России поэтессы Р. Дериевой, эмигрировавшей в 1991 году в Швецию. В центре нашего внимания – анализ ключевых в религиозно-философском наследии поэтессы образов природных стихий . Р. Дериева приоткрыла для читателей свою поэтическую карту и расшифровала ее при помощи универсальных элементов Вселенной – воды, огня, воздуха, земли. Природные стихии – это «фиксаторы» географического пребывания и экзистенциальных переживаний лирической героини. Кроме того, это силы, которые то уничтожали, то воскрешали ее, то дарили ей покой и радость «высматривать звезды на небе» и видеть Вечность «в каждом цветке, в каждой птице, в каждой звезде, в каждом человеке». Похожие темы научных работ по литературе, литературоведению и устному народному творчеству , автор научной работы — Минеева Инна Николаевна, The images of nature in the creative works of Russian-Swedish poetess Regina Derieva. The article is devoted to the creative work of an unknown Russian poetess R. Derieva. She emigrated to Sweden in 1991. The analysis of key natural images in religious and philosophical heritage of the poetess is in the focus of attention. She has half opened her poetic map for readers and deciphered it by universal powers (Earth, Water, Air and Fire). The natural elements are symbols of the geographical shifts and the existential feelings of the heroine. Moreover they are powers which one day destroy her and another day revive her. Beside they have given her quietude and gladness of “watching out for the stars in the sky” and seeing Eternity “in every flower, every bird, every star, and every person”. Текст научной работы на тему «Природные стихии в творчестве русско-шведской поэтессы Регины Дериевой» ?Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения И.Н. МИНЕЕВА. (Петрозаводский государственный университет, г. Петрозаводск, Россия) УДК 82-1 ББК 4426.83. В ТВОРЧЕСТВЕ РУССКО-ШВЕДСКОЙ ПОЭТЕССЫ РЕГИНЫ ДЕРИЕВОЙ1. Аннотация. Статья посвящена творчеству неизвестной в России поэтессы Р. Дериевой, эмигрировавшей в 1991 году в Швецию. В центре нашего внимания - анализ ключевых в религиозно-философском наследии поэтессы образов природных стихий. Р. Дериева приоткрыла для читателей свою поэтическую карту и расшифровала ее при помощи универсальных элементов Вселенной - воды, огня, воздуха, земли. Природные стихии - это «фиксаторы» географического пребывания и экзистенциальных переживаний лирической героини. Кроме того, это силы, которые то уничтожали, то воскрешали ее, то дарили ей покой и радость «высматривать звезды на небе» и видеть Вечность «в каждом цветке, в каждой птице, в каждой звезде, в каждом человеке». Ключевые слова: Регина Дериева, литература русского зарубежья, современная религиозно-философская поэзия, природные стихии, современная шведская литература, Регина Дериева (род. 1949, Одесса) - русская поэтесса-эмигрантка третьей волны, прозаик, переводчик. В России ее религиознофилософское творчество почти неизвестно. Поэзия Р. Дериевой - о поиске человеком своего Бога, величии и непостижимости божьего творения, ценности пространства и пагубности «текущего момента», сопротивлении реальности и преодолении смерти. В центре ее внимания - феномены предчувствия и убеждения, природа желания и отчужденности, утешения и ожидания, «словоулавливания» и «проникновенности» слов. Итальянский кардинал и ватиканский дипломат Андреа ди Монтеземоло сказал, что стихи Р. Дериевой «вдохновляют . на паломничество»2. Шведский славист Б. Янгфельдт подчеркнул их «метафизический» характер3. Литовский переводчик и литературовед Т. Венцлова увидел в поэзии Р. Дериевой явление «крупное и не- 1 Статья подготовлена в рамках реализации комплекса мероприятий Программы стратегического развития Петрозаводского государственного университета на 20122016 годы по подпроекту «8САМБ1СА: культурные конвергенции». 2 Дериева Р. Собрание дорог: В 2 т. Т. 2. - СПб., 2006. Форзац. Русская литература XX-XXI веков: направления и течения. обычное»4. «Она существует, - писал он, - как бы вне времени - точнее, во времени Ветхого Завета и Апокалипсиса . В ее творчестве присутствует память о Слове, о Псалтыри и Пророках, о ясности и первозданности евангельских притч»5. Схожую мысль высказывал и И. Бродский, говоря о том, что «Вы, Регина, действительно этот случай: большой поэт Подлинное авторство тут - самой поэзии, самой свободы. Оно ближе к Вам, чем Ваше перо к бумаге. Ничего похожего я ни у кого давно не встречал: ни у соотечественников, ни у англоязычных. И я более-менее догадываюсь - слышу - какой ценой Вы до этой точки - над жизнью, над собой - добрались; радость от чтения поэтому еще и душераздирающа»6. Русская эмигрантка И. Машинская отметила, что стихи Р. Дериевой - это «победившее. ужас сознание», оттого они так «современны - и своевременны» . Поэтесса смотрит на себя и на мир сквозь призму природных стихий. Изменчивые образы воды, огня, земли, воздуха - отражение авторского мировидения, а также небесных и земных метаморфоз. Идея поиска и познания бытия отражена в названиях ее сборников стихотворений, поэм, эссе «Отсутствие» (Нью-Йорк, 1993), «Беглое пространство» (Стокгольм, 2001), «Последний остров» (Стокгольм, 2002), «Himmelens Geometri» (Stockholm, 2003), «Собрание дорог» (Санкт-Петербург, 2004-2006), «Alien Matter» (New York, 2006), «Oavbrutet svarta bilder» (Goteborg, 2007), «The Sum Total of Violations» (UK, 2009), «Corinthian Copper» (Michigan, 2010) и др. В настоящее время Р. Дериева проживает в Швеции. Данная статья открывает цикл работ, посвященных ее творчеству. В эссе «О времени, вещах и явлениях» Р. Дериева заметила, что «каждый человек имеет свою карту», где «кружочками обозначены значительные встречи, точками - незначительные», где «пути-дороги скрещиваются с руслами рек, а оседлый образ жизни с лесами, полями, морями и океанами»8. «Прямыми линиями вычерчивается реальность, а пунктирными - сны». Карта наша - «темный лес для других, 4 Венцлова Т. Вступительная заметка к английским переводам стихов Регины Дериевой // Звезда. - 2000. - № 5. 6 Бродский И. Письмо Регине Дериевой // Звезда. - 2000. - N° 5. 7 Машинская И. Регина Дериева. Последний остров; Беглое пространство // Знамя. - 2003. - № 11. 8 Дериева Р. О времени, вещах и явлениях // Дериева Р. Собрание дорог: В 2 т. Т. 2. - СПб., 2006. С. 122. Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения. если только мы сами не расшифровываем всех ее обозначений»9. Какова поэтическая карта «улиц», «звезд», «вещей», «помыслов» Р. Де-риевой? На поэтической карте Р. Дериевой одновременно зафиксированы и трагические, и благодатные эпизоды. «Одна реальность, - напишет поэтесса в одном из своих любимых эссе-откровений, - бежит рядом с другой реальностью, как рельсы»10. Эта «карта бесконечна, как пространство, вместившее в себя многочисленные места и действия нашей жизни»11. В Советском Союзе Р. Дериева была признана «врагом». ЦК партии и КГБ видели в ней «вредного» для советской идеологии писателя12. Она же не принимала «большевизм», полагая, что «принять большевизм, даже сочувствовать большевизму значит лишить себя благодати, променять Вечность на время»13. В ее жизни было три эмиграции. Вначале Казахстан, затем Израиль, наконец, Швеция. В первых двух она не жила, а выживала. Одесса и Казахстан, Израиль и Швеция - противоположные берега одной человеческой жизни. Одесса - потерянный Рай. Казахстан и Израиль - Ад. Швеция - обретенный Рай. Оказавшись с родителями в Казахстане, она поняла, что такое «горечь жизни», что такое «война» и «брань» духовная и политическая. «Я лишилась, - вспоминает Р. Дериева, - сразу всего: моря, фруктовых садов, каштанов и акаций, переулков и улиц Одессы»14. В казахстанских степях «всегда мародерствовал ветер, не давая на голом месте образоваться культурному слою. Там не было весны и осени: с окончанием адской зимы начиналось адское лето. Не зря Сталин выбрал именно эту часть страны для своих лагерей, где человек не успевал жить, думая лишь о том, как бы выжить . Никогда нельзя было точно знать, доберешься ли ты по канату, протянутому вдоль улицы, до школы, или тебя унесет в степь. Нельзя было знать, не провалишься ли ты в яму, не окоченеешь ли, вернешься домой, откуда тебя, маленького человека, не уверенного в том, что он станет большим, снова выпроводят в сорокаградусный мороз»15. В 1991 году Р. Дериева эмигрировала с семьей в Израиль, где восемь лет прожила на монастырском кладбище в Иерусалиме без национальности, гражданства, докумен- 9 Дериева Р. О времени, вещах и явлениях. С. 122-123. 10 Там же. С. 123. 11 Там же. С. 123. 12 Там же. С. 120. 13 Дериева Р. Сверх // Дериева Р. Собрание дорог: В 2 т. Т. 2. - СПб., 2006. С. 131. 14 Дериева Р. Без четверти Рай // Дериева Р. Собрание дорог: В 2 т. Т. 2. - СПб., 2006. С. 73. 15 Там же. С. 73-74. Русская литература XX-XXI веков: направления и течения. тов, вида на жительство16. Первоначально гонимая, а затем и выдворенная израильскими властями из страны во время своей поездки в Швецию на международную конференцию Р. Дериева была объявлена в 1997 году «врагом» без права возвращения. На этот раз камнем преткновения стал мотив конфессиональный. Еще в 1990 году в карагандинском церковном приходе Р. Дериева приняла католическое крещение17. Израильские власти не признавали ее вероисповедание. В 1998 году шведское правительство предоставило семье Р. Дериевой убежище. Швеция, как когда-то город детства Одесса, стала для нее в некотором смысле «филиалом Рая», островом, «бросившимся навстречу тонущему . из последних сил плывущему»18. Здесь, на земле скандинавов, она вновь обрела некогда утраченную религиозную и творческую свободу и дом. Р. Дериева приоткрыла для читателей свою поэтическую карту и расшифровала ее при помощи, говоря словами самой же поэтессы, «азбуки Морзе» и «языка Евклида»19. Символическими кодами, «буквами», «цифрами», «знаками препинания» и «сигналами» стали четыре основополагающие универсальные элементы Вселенной - вода, огонь, воздух, земля. Природные стихии являются у Р. Дериевой не только «фиксаторами» географического пребывания и экзистенциальных переживаний alter ego лирической героини, но и «силой» ее карающей, разрушающей, неожиданно вмешивающейся, спасающей и направляющей. Вода, огонь, воздух, земля - аксиомы, запечатлевающие в поэзии Р. Дериевой постоянно изменяющиеся состояния мироздания. Частное пребывание лирической героини на земле неразрывно связано с характеристикой поднебесной. «Переменная облачность . таким был регулярный прогноз, -вспоминала Р. Дериева о своем детстве, - моей жизни. В доме моих родителей всегда было пасмурно, на улице тоже нечасто выдавались хорошие деньки»20. Другой пример. «На отрыв от земной почвы, на воздушный путь требуется сверхусилие»21. Или «только некоторым придется переплыть океан собственной отчужденности»22. В зависимости от «момента» каждая из стихий принимает, как хамелеон, многообразные, быстро сменяющиеся амбивалентные цвета, 16 Дериева Р. Сверх. С. 129. 17 Дериева Р. О времени, вещах и явлениях. С. 120. 18 Дериева Р. Другая жизнь // Дериева Р. Собрание дорог: В 2 т. Т. 2. - СПб., 2006. С. 102. 19 Дериева Р. О времени, вещах и явлениях. С. 123. 20 Дериева Р. Сверх. С. 127. 21 Там же. С. 130. 22 Дериева Р. Другая жизнь. С. 101. Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения. смыслы, функции. Знаками каких внутренних и внешний событий стала та или иная первозданная стихия в доэмигрантский и эмигрантский периоды творчества Р. Дериевой? К стихии воды поэтесса обращается постоянно на протяжении всего своего творческого пути. Чаще всего образ воды связан с судьбой героини и осмыслением ею происходящего. В одесский период наиболее употребляемым вариантом водной стихии стал образ Черного моря. В стихотворениях, посвященных городу детства, Р. Дериева часто обращается к синему цвету как символу моря, младенческих воспоминаний и беззаботного нежного возраста: Кровъ у меня голубая. Море мне матъ и отец («Письма в Сорбонну»)23. Что там несет?Ну конечно, пакет синего цвета. Младенческий цвет родины небо и море («Бабки подбить и итоги подвесть») В казахстанский период водная стихия отражает состояние потерявшей родину героини. На данном этапе наиболее частым вариантом первостихии становится образ слезы. В поэзии Р. Дериевой слезы связаны с тяжелой судьбой и страданием, которые выпали на долю очевидцев войны в Казахстане. В стихотворении «Слеза» героиня просит своего возлюбленного разделить с ней горе, проплакав одну слезу на двоих: Объятъе тесныт будет снова, мы друг от друга лица спрячем. Не надо вздоха, взгляда, слова-Давай одну слезу проплачем («Слеза») Вода теряет теперь свойства текучести и подвижности, перевоплощаясь в образ материальный. В стихотворении «Сумма ассоциа- 23 При цитировании фрагментов из стихотворений Р. Дериевой сохраняется авторская орфография и пунктуация. В тексте указывается название стихотворения в скобках после процитированного фрагмента, т.к. источники публикаций разные. Русская литература ХХ-ХХІ веков: направления и течения. ций» Казахстан предстает в образе тюрьмы, в которой положено только проливать слезы и вспоминать об Одессе как утраченном рае: Ничего не дадут кроме плача. Объяснят - не положено боле (“Сумма ассоциаций”) В израильской эмиграции образ воды эволюционирует и выступает уже в качестве грозной разрушающей силы. Отрицательным ее вариантом становится образ льда. В жизни героини лед - это не только символ вечной мерзлоты в природе, но и некое Зло, лишающее ее свободы и дара творить: Пустъ крыши не было и нет, пусть в лед закована равнина («Лишить сумели на года . ») Пора отрывная, как в календаре уже по лопатки загнавшая в лед («Фламандские, пышные формы зимы . ») Если в первых трех периодах как вариант водной стихии чаще всего выступало соответственно море, слезы и лед, то в шведском на первый план выходит образ океана. В стихотворении «Северовосточные штаты» океан символизирует как приобретенный героиней жизненный опыт и мудрость, так и тайну мироздания: Океан - это море в квадрате и кубе, это даль, что становится жизненным взглядом («Северо-восточные штаты») Кто откроет тебя, океан, всем разбегом, Кто споткнется о край твой и берег, о где-то, Чего не было прежде, не будет и позже («Северо-восточные штаты») В шведской эмиграции изменяется и семантика образа слезы. Теперь это не символ горя и безысходности, как в казахстанской и израильской эмиграции, а стихия, способная точить камень: Но взгляд, его сопровождавший, давал прощения пропавшим. Русская литература ХХ-ХХІ веков: направления и течения. и павшим, в нем была слеза -вода, что точит даже камень («Из цикла “Апостолы”») Вода - гибкое и податливое вещество, берущее вверх над самым твердым. Она противоположна камню. Будучи твердым, камень истирается и разбивается, а вода - вечно движется. Своей неподвижностью камень воплощает то, что дошло до предела и застыло в своих очертаниях. Вода же символизирует жизнь и победу над смертью. Первостихия воды - это своеобразное испытание героини и ступени ее духовного «роста». От нежности и детской ласки (Черное море) через противостояние Злу (слеза, лед) к обретению Дома, свободы и воли. В художественном мире Р. Дериевой огонь связан со множеством разнообразных явлений и вещей в мире божественном, природном и человеческом. Между тем эта первостихия встречается только в эмигрантской жизни поэтессы и фигурирует в прямо противоположных значениях: от «оплотненного» в казахстанской и израильской (огонь -дым, пепел, зола, костер) до одухотворенного и божественного в шведской (огонь - свет, свеча, пламя). В казахстанский период огонь чаще всего предстает как образ «реалистический» - свидетель бесчеловечности и ужасов войны, свидетелями и жертвами которых стали обычные люди: Но пусто не бывает место свято: здесь топчется Эдип, здесь плачет Лир. Здесь иногда с окраины ребята через огонь рассматривают мир. Здесь повода для радости не сыщешь Здесь даже град не град, а камнебой («Маршрут № 9») Израильская эмиграция породила еще один вариант образа огня. Первостихия начинает проявлять себя в виде костра как аллегории враждебной силы и орудия борьбы с инаковерующими: Всех в конце концов замучили по установившейся традиции: кого бросили на растерзание львам и неронам, кого сожгли на костре («Всех в конце концов убили») Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения. Поэтесса не случайно переносит читателя во времена правления римского императора Клавдия Нерона (37-68 гг. н.э.). Согласно христианской истории, Нерон был первым гонителем христиан и организатором казней свв. Петра и Павла. Аналогичная на символическом уровне ситуация постигла и Р. Дериеву. Израильские власти всячески препятствовали ей в получении гражданства из-за иных религиозных взглядов. В шведский период образ огня выступает уже в совершенно другой ипостаси. Огонь становится связующим звеном между Богом и человеком, единственным источником света, надежды, веры в абсолютном мраке, оказывающим благодатное, «просвещающее» воздействие на мир: Но открывая небосвод страницей Нового Завета, тыг узнаешъ, что мрак и лед здесъ станут пламенем и светом. (“С движеньем и движеньем без”) Все прочее состыжовалосъ, и стало целъныш, чтобыг Свет рассеял иудейский хаос и доказал, что смерти нет (“Крестный путь”) Стихия огня в этот период связана и с образом пламени. Теперь пламя противопоставлено тлену. Оно символизирует жизнь, требующую перемен: Так страшно прозвучало это, так мягко: «Лазаръ! Вышди вон». От шепота и грома Света встал мертвыш между горъких жен. Глаза его открыгтыг быгли, но был в глазах его не тлен, не участъ праха или пыши, а свет и пламя перемен (“Воскрешение Лазаря”) В стихотворении «Апостолы» стихия огня представлена в образе божественного пламени: Русская литература ХХ-ХХІ веков: направления и течения. И Петр тер и тер глаза Пока не вспыхнуло в них пламя любви . По-прежнему костер дымил, и наполнялся двор неистовством и гулкой бранью («Из цикла “Апостолы”») Только духовный пламень может помочь человеку осознать свою принадлежность Вселенной. Стихия огня способна проникать в мир человеческой души. Во второй части стихотворения вводится образ Иоанна Богослова. Именно ему было дано Ангелом прозрение тайн бытия и дар заглянуть в будущее: Ангел книгу поднес, значит, надо глотать, чтобы Альфа сменилась Омегой вещей. «Иоанн, - приказали, - иди и смотри!» И пошел, и смотрел через Свет и Огонь. Семь печатей узрел, видел времени три и на всех трех отмечено было, что бронь, что все три только Сын в одну точку сведет, и начнется с конца новый день, новый Град («Из цикла “Апостолы”») Неразрывная связь огня с Богом подтверждается непосредственно через опыт Иоанна Богослова. Истину можно увидеть только смотря на мир через божественный огонь. Стихия огня в поэзии Р. Дериевой запечатлевает внутреннею эволюцию лирической героини. Она познала в своей жизни разную силу и природу огня - войны, брани, ненависти, Бога. Воздушная стихия проявляет себя только в эмигрантском творчестве в следующих вариантах: казахстанский - ветер, вьюга, буран, воздух; израильский - пурга, воздух; шведский - ветер. В первый казахстанский период ветер выступает как враждебная сила, пытающаяся препятствовать лирической героине в возможности творческого самовыражения: Здесь скрыться негде, некуда забиться. Здесь проволока пахнет и цветет. Здесь самая безлюдная страница. Здесь ветер затыкает кляпом рот (“Маршрут № 9”) Русская литература ХХ-ХХІ веков: направления и течения. Мелькают каменные лица и фараонов и жрецов. И жизнь от холода дымится, чтобы сгореть в конце концов (“И длится снег . ”) Буран, хвативший через край кумыса воздуха степного, из губ выхватывал - отдай! -непредусмотренное слово («Буран, хвативший через край») Однако в стихотворении «Глаза слипаются так рано. » природная стихия уже не в силах противостоять желанию героини нести Слово в мир: Луженой глотки не заткнуть. С цепи сорвавшаяся вьюга пространство шьет и сеет муть, чтоб зрения сместился угол («Глаза слипаются так рано . ») Вьюга, подобно обозлившемуся неуправляемому существу, терзает лирическую героиню, стремится помешать ей, проникнуть в ее внутренний мир и «сломать» его изнутри. Подобная характеристика воздушной стихии представлена и в стихотворении «В точке пересечения»: Мне бы вспомнить, что я человек, но мешает взбесившийся ветер («В точке пересечения») Образ ветра представлен также в виде времени - времени советского. Под воздействием жестокой реальности разрушается привычный для героини космос и гармония. Разрушительная сила ветра проявляется в мрачных пространственных или событийных зарисовках. Непрерывным спутником воздушной стихии выступает холод и смерть: За гробом холод шел и ветер. Тянулся тусклый день за гробом («27 марта») Если в казахстанский период стихия воздуха была связана в большей степени со временем, то в израильский она отождествляется. Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения. прежде всего с негативной пространственной характеристикой местоположения героини. Показательным является стихотворение «Февраль. От крапивы мороза», в котором образ воздуха представлен в облике пурги как агрессивной силы: И в этой пурге окаянной. среди первобытной тоски. И дико, и страшно, и рано. И в жертву приносят барана. И лъдом натирают виски («Февраль. От крапивы мороза») В основе стихотворения лежит библейский сюжет о жертвоприношении Исаака. В трактовке ветхозаветной истории поэтесса следует еврейской традиции, согласно которой жертвоприношение Исаака -символ готовности к самым тяжёлым жертвам во имя преданности Богу. В этом стихотворении библейские мотивы тесно переплетаются с образами античной мифологии: В затышок впивается рой скандалъныгх злопамятныгх фурий как будто тыг древний герой («Февраль. От крапивы мороза») Фурии выполняют функцию мстителей за инаковерие, измене своим еврейским корням. Лирическая героиня интерпретирует свою жизнь «среди первобытной тоски» и окаянной пурги как жертву во имя своей веры. В израильский эмиграции первостихия представлена в образе воздуха. Если в казахстанский период он отождествляется со свободой в выборе религиозной позиции, то в израильский - воздух для инако-верующих уже отравлен дустом: Скрипит каждыый взгляд, провожая в нору иноверца. Пространство и время так густо посытаныг дустом, что воздух отравлен и в горле колотится сердце. («Чем меньше за выступ сознанья вещей зацепилось») В отличие от предшествующих, в шведский период ветер выступает не столько как антагонистическая сила по отношению к лирической героине, сколько как «лекарь» ее голоса, измотанного тяжелыми жизненными препятствиями: Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения. Смятыш голос разгладят ветра, развернут его, словно флажок («Смятый голос разгладят ветра») Образ ветра тесно связан также с мотивом движения оказавшейся в Швеции героини к счастью, гармонии, истине. Как счастие сопряжено с холодной скоростъю и риском. Открой, пожалуйста, окно («Весна. Машин паровая») В поэтической модели мира Р. Дериевой воздушная стихия выступает в качестве особого знака реальности. В казахстанский и израильский периоды она «фиксирует» увядание, умирание, осознание героиней хрупкости индивидуального бытия перед внешними зловещими обстоятельствами и жестоким по отношению к инакомыслящим советским временем, а также предчувствием собственной духовной гибели, в шведский, напротив, - ее возрождение и преображение на пути к Богу. Образ земли - один из важнейших в поэзии Р. Дериевой. В одесский период первостихия связана с темой покинутой родины и потерянного рая и характеризуется максимальной сакрализованностью и чистотой. Под потерянным раем понимается прощание с грезами, уходящим гармоничным прошлым и культурой: К горлу подступает комок земли. Когда-то и я вырвала с корнем цветок из родной почвы. («Сентенции и парадоксы на случайных листках») Не жалей меня, не надо, писем болъше не пиши. Лишъ чужой набросок сада озаряет жизнъ в глуши («Просьба») Если в одесский период земная стихия олицетворяет собой образ потерянного рая, то в казахстанский ведущим становится пустырь. Он. Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения. ассоциативно связан с невзгодами, испытаниями, выбором лирической героиней, оказавшейся в чужой земле, собственного пути, ее духовным становлением и открытием пророческого дара: Я проложила собственный маршрут по пустырям, во мгле многоуголъной, Колумбов поиск не сочтя за труд. Куда бежал пустыгръ от взгляда выгси, в какой неописуемыгй предел? Мне жалъ его, но мой поступок хуже: я знаю, что быгвает, но иду по перекиси воздуха и стужи на самую прекрасную звезду. В конце ли века, эрыг ли в начале возник пустыгръ, а вместе с ним и пядъ, как мера для листа. И этой пяди я никому на свете не отдам («Маршрут № 9») Стихия земли также представлена и образом степи. Она отождествляется со свитком, в котором изображено горькое прошлое и обнищалое настоящее. Эти места словно созданы для слез и страданий: Раскатай эту степъ как свиток, подними над ней плач, кузнечик («Сумма ассоциаций») В израильский период земная первостихия связана с мотивом добровольного ухода из сада. Лирическая героиня не может обрести пристанище, т. к. людьми отвергается связь с божественным началом. В стихотворении «Из письма» героиня отождествляет себя с листком, который оторвался от дерева в саду: За что метут ? За разговор листа с листом и ноты с нотой. Кого-то прямо на костер, кого-то просто за ворота. «Откуда тыг?» Откуда я? Дай вспомнитъ, кажется из сада («Из письма») Образ земли осмысляется и в религиозно-философском аспекте. Если в одесском периоде земная стихия связана с детородным нача- Русская литература ХХ-ХХІ веков: направления и течения. лом, то в израильском - с угасанием человеческой жизни. Смерть является лишь переходным звеном на пути к бессмертию, где живое начало берет вверх над мертвым: Перехвачен бессмертием дух. Зарастает травою овраг («Крестный путь») Образы земли и неба противопоставлены друг другу. Лирическая героиня верит, что после ее смерти крест, который был пронесен ею через все невзгоды. он над землей начнет расти, и Небо будет его флагом («Крестный путь») Противопоставление двух начал наиболее ярко проявляется в стихотворении «Пальмовое воскресение». На земле, которая стала представлять собой «пустыню демагогий», люди не желают думать о своей миссии в этом мире, отвергают Царствие Небесного. И только героиня противостоит расцветшему безбожию, неся в руке пальмовою ветку: Пойдем через Сахару пустыгря и Кара-Кумыг одиночной клетки без посоха и без поводыгря, а с вербной или пальмовою веткой («Пальмовое воскресенье») С отрешением людей от Бога связан образ пустыни, которая является символом тьмы внешней и внутренней: Пустытя быта внутри и снаружи, пустота внутри и снаружи («А потом пошел дождь») В шведский период героиня обретет утраченный рай в образе скандинавской страны: В Швеции почва блестит под ногами, еще В Швеции рай - всюду ангелыг и ангелицыг. Русская литература ХХ-ХХ1 веков: направления и течения. Новая родина, старая . Их совместив, робкий язык переходит на шелест, на трепет крытъев архангелъских, и золотой Гавриил дует на палъцы и мягким снежком его лепит («В Швеции почва блестит под ногами . ») Образ земли у поэтессы противопоставлен небу как символу Вечности. Земное начало связано с опустошенностью, жестокостью и гнетом по отношению к творческой свободной личности. Однако испытания, выпавшие на долю героини, стали для нее этапом на пути к Небу. Она пронесла сквозь земную юдоль и через бесконечные пустыри и пустыни свою веру в Творца. И эта вера год от года только крепла. Р. Дериева говорит о мире и о себе на языке природных стихий. Каждое ее стихотворение - это «краткое изложение» одного из «событий», которое так или иначе «оборачивается действием, направленным против чего-то или кого-то»24. Такой главной коллизией в творчестве поэтессы является преодоление познанной в эмиграции «горечи жизни», сопротивление реальности и, как следствие противостояния, -обретение долгожданного счастья «прикосновения» к Богу как един- ственной для человека родины и острова, «расцветающего среди во-ды»26. Стихии земли, воздуха, воды, огня - амбивалентные символы в жизни героини. Это силы, которые то уничтожали, то воскрешали ее, то дарили ей покой и радость «высматривать звезды на небе» и видеть Вечность «в каждом цветке, в каждой птице, в каждой звезде, в каж- 24 Дериева Р. Без четверти Рай. С. 78, 82. 25 Дериева Р. Облако свидетелей, или христианская ракушка // Дериева Р. Собрание дорог: В 2 т. Т. 2. - СПб., 2006. С. 99.