Еще раз об Амозонии

Свою первую группу Кристал Макмайкл повела в амазонские джунгли в 2007 году. Учёные искали признаки древней человеческой деятельности. С помощью мачете они продирались через густые заросли, одновременно умудряясь отпугивать пауков, москитов и пчёл. Маршрут путешественников пролегал в районе эквадорского озера Аяучи, где были найдены самые ранние следы выращивания маиса в Амазонии (им около 6 тыс. лет). Но джунгли умеют хранить секреты. «Если просто смотреть на лес, никаких признаков человеческой деятельности увидеть невозможно, — подчёркивает г-жа Макмайкл, которая теперь работает во Флоридском технологическом институте (США). — Надо копать». Учёных давно интересует, как отразилась на местной экосистеме человеческая деятельность сотни и тысячи лет назад. Это нужно для того, чтобы понять эволюцию тропического леса и научится отличать «естественный» ландшафт от того, который был создан (воленс-ноленс) руками человека. В середине XX века считалось, что до прибытия европейцев маленькие племена аборигенов жили в примитивных деревушках и едва сводили концы с концами. Сейчас в моде гипотеза о сложных обществах, которые превращали широкие полосы леса в фермы и фруктовые сады. По некоторым оценкам, первобытное население Амазонии достигало 10 млн — огромное число, учитывая, что сегодня там живёт около 30 млн. Но это мнение оспаривается, и довольно горячо. Когда в прошлом году г-жа Макмайкл и её коллеги предположили, что самые глубокие джунгли всегда были слабо заселены, им пришлось столкнуться с резкой критикой. Эта тема вызывает сильные эмоции — отчасти потому, что затрагивает больной вопрос о претензиях аборигенов на землю и бьёт прямо под дых защитникам природы. Из того, что поселения первобытных людей были невелики и нынешняя Амазония относительно девственна, логично вывести, что стабильная экосистема вот-вот падёт жертвой человеческой деятельности (за последние 25 лет в Бразилии была расчищена территория, превышающая площадь Германии). Если же, напротив, «первозданная» Амазония на самом деле всегда была битком набита людьми, активно перекраивавшими ландшафт, но выжила, то она сдюжит и нынешнее вмешательство в её внутренние биологические дела. Только надо вернуть лес аборигенам, а они плохого не сделают. «Люди, которые отказываются принимать идею человеческого вмешательства, никогда не поймут, как возникла та окружающая среда, которой мы сегодня восхищаемся, — отмечает антрополог Кларк Эриксон из Пенсильванского университета (США), считающий, что Амазония была обитаема. — А если вы не поймёте этого, вам никогда не узнать, как ею распорядиться».

Когда исследователи только приступали к изучению Амазонии, им казалось, что они нарушают покой непроходимой и враждебной среды. Покойная Бетти Меггерс, археолог из Смитсоновского института (США), и другие специалисты утверждали в 1950-х, что, несмотря на пышную растительность, местные почвы скудны и не подходят для выращивания сельскохозяйственных культур, а потому там не могли возникнуть сколько-нибудь развитые цивилизации. Эта гипотеза прекрасно вписывалась в старую колониальную парадигму, в которой Амазония изображалась безлюдными джунглями, открытыми для заселения и эксплуатации. Меггерс описала фрагменты керамики, места захоронений и цепь защитных курганов на острове Маражо в устье Амазонки, но считала, что это общество прожило очень недолго.

В 1980-х годах эта точка зрения подверглась серьёзной атаке. Первой её оспорила Анна Рузвельт, археолог из Иллинойсского университета (США). На острове Маражо она нашла культуру, исчезнувшую около 400 года и просуществовавшую почти тысячу лет — достаточно долго, чтобы подвергнуть сомнению теории экологических ограничений. В 1991 году Рузвельт опубликовала книгу, в которой подробно расписала свои находки, и к тому времени общественное мнение стало меняться. Пока Рузвельт изучала Маражо, Уильям Бале, антрополог Тулейнского университета (США), жил в племени Каапор на юго-востоке Амазонии. В 1993 году он поведал миру о том, что сами туземцы думают о джунглях. Оказывается, какие-то участки они считали освоенными, а какие-то — дикими (в отличие от учёных, которым вся Амазония виделась одинаково непроглядной чащей). Бале предположил, что в некоторых местах в древности существовало сельское хозяйство. Выходит, неправда, что аборигены просто шлялись по лесу, не оставляя следов? С тех пор в восточной и центральной частях Амазонии исследователи стали находить то, что по-португальски называется «терра прета», то есть чернозём — плодородные почвы, созданные, по-видимому, благодаря подсечно-огневому земледелию. В 1990-х на западе Амазонии к тому же были обнаружены загадочные рвы и курганы. К середине 2000-х стало считаться общепринятым, что первобытные люди освоили большие пространства Амазонии: строили дороги, каналы и мосты, выращивали маис и маниоку, ухаживали за плантациями бананов и пальм. «Те общества шли в ногу с небольшими и среднего размера народами, населявшими другие уголки планеты в XV веке, — отмечает антрополог Майкл Хекенбергер из Флоридского университета в Гейнсвиле (США). — Их никоим образом нельзя считать отсталыми». После того как точка зрения радикально переменилась, маятник науки, как это часто бывает, качнулся в другую сторону. В июне 2012 года группа исследователей, которую возглавляли г-жа Макмайкл и Марк Буш из Флоридского технологического института, опубликовала статью с аргументами в пользу того, что в более влажных лесах западной и центральной Амазонии человеческой цивилизации было мало. Учёные собрали 247 почвенных кернов из нескольких десятков локаций и обнаружили во многих из них древесный уголь — признак костров. Но ни в одной из локаций не было ни остатков материальной культуры, ни чернозёма. Культивирование маиса зарегистрировано только в одном случае, и лишь в паре других локаций удалось заметить признаки травы, что намекало на неоднократную расчистку земли. Г-н Буш заключил, что другие учёные чересчур поспешно экстраполировали данные о плотном заселении восточной Амазонии на весь бассейн. «Мы не верим в девственную систему, но не принимаем и мысль о полностью освоенной системе, — подчёркивает он. — Мы не можем допустить, что амазонские чащи моментально оправились от активного антропогенного вмешательства в доколумбовы времена». Г-жа Макмайкл отмечает, что нечто аналогичное она обнаружила в окрестностях озера Аяучи. Она нашла значительное количество древесного угля и окаменевших маисовых зёрен, но только на узкой полосе в пределах километра от берега. «Люди там жили, но их влияние на природу не простиралось далеко», — подытоживает специалист.

Та статья оказалась между молотом и наковальней. Меггерс раскритиковала её за признание существования крупных цивилизаций в восточной и центральной Амазонии. А противоположный лагерь утверждал, что статья недооценила признаки цивилизации, ибо слишком сильно доверилась почве, которая могла не сохранить следов выращивания маниоки и прочих видов агролесоводства. «Почва способна рассказать только часть истории, она не скажет всего», — поясняет эколог Сузанна Хехт из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе (США). По её словам, в конце XV века инки организовали военный аванпост на реке Путумайо в западной Амазонии (незадолго до прихода европейцев) — то ли для защиты, то ли для торговли с местным населением. Если бы по округе бегали одни только голые дикари, в этом не было бы смысла.

В ноябре 2012 года группа во главе с учёным-садоводом Чарльзом Клементом из Национального института исследований Амазонии (Бразилия) нанесла ответный удар. В опубликованной ими статье говорилось о том, что антропогенный фактор виден повсюду. Например, деревья, которые приносят людям пользу (пальмы, бразильский орех и др.), чаще встречаются по берегам рек, где плотность населения, скорее всего, была самой высокой. Поскольку очевидно, что эти виды обладают различными экологическими предпочтениями и не всегда растут вместе, логично сделать вывод о том, что перед нами сады — дело рук человека. Но и этот вывод подвергся критике. Учёные засомневались в силе статистики и пожурили коллег за то, что те не попытались предположить, как выглядел бы лес в отсутствие людей. Оба лагеря признают, что главная причина споров — размер бассейна Амазонки. Обойти его пешком невозможно, поэтому набирают популярность наблюдения из космоса. Так, г-жа Макмайкл присоединилась к сотрудникам Нью-Гэмпширского университета (США), которые ищут terra preta по спутниковым данным. Согласно пока не опубликованным результатам, это возможно: чернозём находится там, где листья поглощают питательные вещества и воду в особенно больших количествах. Г-жа Макмайкл разработала также модель, которая на основе экологических факторов (расстояние от реки, высота над уровнем моря и тип леса) предсказывает, где высока вероятность наличия чернозёма, дабы сузить поиск. Модель проверили на 2 900 локациях, где наличие или отсутствие terra preta известно, и она дала верные предсказания в 89% случаев. По её данным, чернозём занимает 3–4% бассейна (предыдущая оценка была более неопределённой: 0,1–10%). Теперь г-жа Макмайкл работает над аналогичной моделью для оценки распространения крупных земляных сооружений вроде тех, что были обнаружены на Маражо в западной Амазонии.

Чтобы получить полную картину человеческого воздействия на Амазонию, нужно смотреть шире — не только в пространстве, но и во времени. Люди пришли сюда задолго до возникновения земледелия и несколько тысячелетий меняли облик леса охотой и собирательством. Появление людей в Амазонии совпадает по времени с исчезновением мегафауны (гигантских ленивцев и др.) в конце последнего ледникового периода (около 12 тыс. лет назад). Недавнее исследование показало, что вымирание снизило доступность в лесу важного питательного элемента — фосфора, и это может объяснить его сегодняшнюю нехватку. Возможно, к исчезновению мегафауны приложили руку древние охотники, и тогда получается, что Амазония до сих пор не оправилась от последствий их деятельности. Анализ пыльцы и древесного угля, проведённый Фрэнсисом Мейлом из Эдинбургского университета (Великобритания) и его коллегами, рассказал о том, что 4–8 тыс. лет назад во многих областях густой тропический лес мог уступить место саванне и ещё более открытому типу растительности благодаря потеплению климата и использованию огня людьми. Г-н Мейл писал, что люди могли сыграть ведущую роль в изменении облика древнего леса. Работа упомянутой г-жи Хехт посвящена недавнему прошлому — 1880–1920-м годам, когда индустриализация и глобализация привели к росту добычи каучука в Амазонии. Он собрала данные о производстве и сбыте каучука, а затем вместе с Сассаном Саачи из Лаборатории реактивного движения НАСА составила карту воздействия производства каучука на бассейн. Пока не опубликованные результаты говорят о том, что на протяжении 30 лет ежегодно валили миллион каучуконосов, причём каждый из этих гигантов, падая, увлекал за собой ещё примерно десять деревьев. Г-н Саачи подозревает, что лес до сих пор не пришёл в себя, и продолжает искать признаки лесовозобновления в спутниковых данных. Возможно, что после того, как лес восстановится окончательно, ёмкость его углеродной воронки сократится (рост новых деревьев приводит к более активному поглощению углекислого газа). Определение всей тяжести человеческого влияния на лес займёт время. Но г-н Хекенбергер считает, что уже накопленного багажа знаний достаточно для того, чтобы извлечь из истории несколько уроков. Наличие древнего чернозёма и «фруктовых садов» говорит о том, что аборигены умели работать с Амазонией задолго до появления цепной пилы и искусственных удобрений. Чем больше мы узнаем о древних методах лесоводства, тем легче нынешним туземцам будет сохранять Амазонию и в то же время добывать пропитание. «Есть разумные решения, которые подойдут всем народам Амазонии, — убеждён г-н Хекенбергер. — Думаю, они многому могли бы научиться у самих себя».