Как война смогла породить экологическое движение?

Почему НАТО проводит конференции, посвящённые защите окружающей среды? Оказывается, ещё в 1960-х альянс ввёл термин «экологическая война» и долгие годы всерьёз рассматривал различные аспекты таких боевых действий. Более того, современное экологическое мышление во многом обязано учёным и стратегам тёмных дней холодной войны.

А вы думали, первыми экологами были хиппи в сандалиях и с мюсли за щекой? Нет, осаживает вас британский историк Джейкоб Дарвин Хэмблин в своей новой книге «Вооружение матери-природы: рождение катастрофического энвайронментализма» (Arming Mother Nature: The birth of catastrophic environmentalism). Им предшествовали доктора Стрейнджлавы — учёные, военачальники и политики, которые считали, что природой можно управлять и что природу можно и нужно эксплуатировать в войне с Советским Союзом. Первые экологи не били тревогу, но разрабатывали новое оружие! Во время Корейской войны американские военные советники предлагали распылять отходы переработки плутония для создания «поясов смерти». По их мнению, в Третьей мировой следовало вызывать землетрясения с помощью водородных бомб, рассеивать над советскими городами вирусы жёлтой лихорадки и растапливать арктический лёд накачкой в атмосферу миллионов тонн сажи. Г-н Хэмблин утверждает, что связь между подобными образчиками военной фантазии и современным экологическим мышлением более тесна, чем мы можем себе вообразить: не будь холодной войны, нас не охватил бы страх экологической катастрофы. Эпохальные работы, посвящённые защите окружающей среды, напичканы военными метафорами и ссылками на исследования, финансировавшиеся Пентагоном, подчёркивает г-н Хэмблин. Например, Пол Эрлих выбрал название «Демографическая бомба» (1968) для книги, в которой озаботился перенаселением планеты (кстати, за много лет до него этот сценарий прорабатывался органами национальной безопасности). Исследования в области химического и биологического оружия подарили немало аргументов труду Рейчел Карсон «Безмолвная весна» (1962). Ещё раньше британский эколог Чарльз Элтон предупреждал мир об инвазивных видах в книге «Экология нашествий животных и растений» (1958) такими словами: «Нам угрожают не только ядерные бомбы и войны, но и экологические взрывы». Сотрудник Массачусетского технологического института Джей Форрестер сначала разрабатывал ракетные комплексы для американских военных и только потом взялся за создание модели, которая легла в основу оценки близости конца света, появившейся в докладе Римскому клубу «Пределы роста» (1972). Конгрессмена, который предложил радиоактивные «пояса смерти» в Корее, звали Альберт Гор — да, это отец известного борца с изменением климата и бывшего вице-президента США Альберта Гора. По другую сторону баррикад стоял Герман Кан — создатель сценариев конца света для корпорации RAND, поддерживаемой Пентагоном, и один из возможных прототипов доктора Стрейнджлава из корпорации Bland в фильме Стэнли Кубрика 1967 года. Кан был экологическим оптимистом и отчаянно критиковал «Пределы роста». Американские военные учёные хорошо знали свою работу. Они предсказали «ядерную зиму» задолго до того, как её в 1980-х популяризовал Карл Саган. Они первыми рассчитали, как ракеты НАСА повреждают озоновый слой, и позволили другим много лет спустя забрать Нобелевскую премию за аналогичные работы. Первые послевоенные исследования изменения климата в значительной степени финансировались американскими военными. Анализы, результаты которых стали появляться в печати в 1980-х годах, проводились не экологами, а сотрудниками Министерства энергетики США. Нет ничего удивительного в том, что сегодня многие американцы скептически относятся к рассказам об экологических ужасах — как только Советский Союз распался, американские военные утратили интерес к управлению окружающей средой, отмечает г-н Хэмблин, и пропаганда ослабла.